Владимир Косарев
Записки депутата
|
|
|
Юбилейное заседание депутатов Ленсовета XXI  
Оргкомитет Юбилейного заседания начал собираться
в феврале 2005 г. в роскошной квартире-офисе депутата N.N. на N-ском
проспекте N-ского р-на СПб. Эти инициалы мне всегда напоминают инициалы
Великого Князя N.N., в доме которого на Петровской набережной началась
моя трудовая деятельность. Тогда на первом этаже там помещалась
Лаборатория низких температур Института полупроводников АН СССР, куда я
пришел после окончания физфака, единственного на то время
Госуниверситета в нашем городе. Затем я посещал этот дом, когда там был
«Дворец бракосочетаний», а теперь он отдан под резиденцию представителя
Президента РФ. Возможно, он еще не раз сменит собственника, и не
исключено, что когда-нибудь там поселится наш новый князь N.N.,
могущество, влияние и возможности которого в мире недвижимости год от
года растут.
Взяв на себя ответственность за музыкальное оформление нашей
встречи, я рассчитывал пригласить для этого уникальную питерскую «Русскую Роговую Капеллу»,
воссозданную
у нас впервые после Революции 1917 г. группой энтузиастов. Моей целью, в частности,
было
способствовать восстановлению утраченной традиции участия Роговых
оркестров в торжественных мероприятиях (коронации и др. праздники).
Когда я объяснил, что каждый исполнитель там может извлекать лишь одну
ноту, наш правовед «Нестор Иваныч» всерьез предупредил меня, что
музыкальная партитура бессмертной музыки Глиера была законодательно
закреплена решением Петросовета, и если наши рогоносцы и рогоносицы
вздумают от нее отклониться (достаточно кому-нибудь из них не вовремя
или не в тот рог дунуть), то всех посадят за злостное надругательство
над Гимном Города. Пришлось разъяснять, что питерская «Роговая Капелла»
является коллективом уникальным и своеобразным символом нашего города,
и что бы они там ни сыграли - именно их исполнение следует
законодательно признать каноническим для питерского Гимна. Но это на
будущее, а сегодня можно ограничиться и их выступлением в Ротонде или
на ее балконе, откуда бы их трубные звуки, как с небес, заполняли собой
все пространство большого фойе Мариинского дворца, создавая атмосферу
праздника.
На это он сказал, что видел и слышал их концерт
по телевизору, но именно из уважения к их божественной музыке лично сам
он против того, чтобы они звучали в суе в то время как кто-то будет
приходить, регистрироваться, разговаривать, а не стоять и слушать, сняв
перед ними свою заранее принесенную фетровую шляпу. Музыканты же,
которых я пригласил на Оргкомитет, объяснили, что жанр данной музыки не
концертный, а фоновый, поскольку звучания духового и рогового оркестра
достаточно, чтобы ему не мешали ни входящие, ни выходящие люди. Главная
их цель - создать атмосферу праздника. «А давайте пригласим джаз» - каждый раз
вносил свое "конструктивное" предложение Ю.Вдовин. «Ты бы еще пригласил гудошников
или ложечников» - не унимался председатель Оргкомитета. Пригласить-то,
конечно, можно кого угодно, но вот почему-то на все торжественные
мероприятия государственного значения в дореволюционной России
приглашали не кафе-шантан, а именно Роговые оркестры. Тяжело возрождать утраченные
традиции, когда все наши городские власти, даже бывшие в употреблении,
не хотят их «в упор» увидеть. Я старался, как мог использовать все
искусство принятия решений, каждый раз поднимая этот вопрос и проводя
перед этим разъяснительную работу в кулуарах, но пробить его мне так и
не удалось. Гораздо легче убедить влиятельное частное лицо, чем
коллективный орган, способный проводить в жизнь лишь самые банальные
идеи. Аналогично было забаллотировано мое предложение о том, чтобы при
входе в Мариинский дворец во время нашей планируемой встречи звучали в
записи голосов наших депутатов. Многие, как оказалось, неплохо поют,
читают свои и чужие стихи или прозу. Можно было хотя бы уж записать на
память свои лучшие пламенные речи!
Впоследствии я догадался, чем главным
организаторам могла помешать Роговая Капелла. Дело в том, что основной
их затеей было принятие Обращения, где говорилось бы о том, как хорошо
все было у нас в городе до 1993 г., когда Совет был распущен. А после
этого
демократия пошла на убыль, избирательное законодательство становилось
все менее демократичным, а демократия становилась все более
«управляемой». Рецепт предлагался в объединении всех партий,
находящихся в оппозиции. Тогда, получив большинство в Думе, они примут
новое законодательство, возвращающее нас к торжеству подлинной
демократии. Но для того, чтобы подвести собрание к этому решению, они
сами пользовались теми же методами «управляемой демократии»: порядок
работы, проект решения, персоны ведущих – все было принято заранее
членами Оргкомитета, а остальным оставалось голосованием в фойе еще до
начала встречи, либо все одобрить, либо ввергнуть все мероприятие в
хаос. Поэтому время регистрации и сбора, когда мы предполагали устроить
выступление Роговой Капеллы, было очень важным для осуществления этого
плана. Хорошо еще, что мы исключили обсуждение и принятие Обращения,
которое могло бы создать ситуацию скандала, после которого нас могли бы
уже не пустить в следующий раз в Мариинский дворец. Думаю, что гораздо
более подходящим местом для обсуждения всех вариантов Обращения был бы
форум нашего Интернет-сайта. На сессии же было видно, что большая часть
публики вообще не была к этому готова, а просто пришла по-простому отметить
очередной юбилей. Участники же Роговая Капеллы в результате считают депутатский
состав Ленсовета примером того, какой не должна быть народная власть, и с этим трудно не согласиться. Однако сам
инициатор возрождения Роговой музыки и руководитель коллектива Сергей Песчанский говорит: "Сам я зла на них не держу: если человек никогда этого не слышал, то
ему этого не понять!"
Другим важным вопросом, обсуждавшимся на
оргкомитете, было финансирование. С одной стороны большие надежды
возлагались на председателя ЗАКСа как право- и бюджето-преемника
Петросовета, но с другой - некоторые депутаты заявили, что они не
смогут пить на деньги из городского бюджета: халявная водка и
бутерброды с икрой могут застрять у них в горле и дальше не пойти.
Потому было решено деньги на фуршет включить в стоимость оргвзноса, а
для нуждающихся депутатов создать благотворительный фонд, откуда они
смогли бы получить необходимое вспомоществование. Оказалось, что такой
проект уже подготовлен депутатом N2. Предполагалось, что целью фонда
должно стать оказание помощи депутатам Ленсовета XXI и членам их семей,
попавшим в «сложные жизненной ситуации», а также присуждение ежегодной
премии «За наибольший вклад в развитие парламентаризма в
Санкт-Петербурге или, как вариант, в России». Поскольку проект
предлагался депутатом как Ленсовета XXI, так и Съезда народных
депутатов России, то напрашивалась мысль о том, не себя ли он лелеет
надежду увидеть одним из первых лауреатов предполагаемой премии.
Упрекнуть в корыстолюбии большинство депутатов Ленсовета никак нельзя,
но вот излишним честолюбием, болезненным самолюбием до самовлюбленности
у нас грешили многие. Особенно часто мания величия и комплекс Наполеона
встречались, как это и должно быть, у людей не самых высокорослых. В
процессе подготовки
нашей встречи всем были розданы анкеты, в которых надо было оценить
деятельность депутатов с целью выявления самого эффективного. За этим
явно угадывалась надежда инициаторов оказаться на вершине рейтинга.
Надо сказать, что все они люди действительно очень достойные и
уважаемые, но, когда кто-либо всерьез говорит, что он «всегда прав» или что он являет собой редкий экземпляр «идеальной»
личности, то сразу же сам напрашивается на
ответную иронию. Поэтому тут я сказал, что в «сложную жизненную ситуацию» может попасть
из нас, конечно, каждый, но в условиях нынешнего общего кризиса
парламентаризма и демократии в России вряд ли кто-либо может всерьез
рассчитывать на какую-либо премию такого рода. Поэтому вторым пунктом
предложил поставить поддержку проведения ежегодных собраний депутатов
Петросовета, но не с целью выпить и закусить, а с целью обсуждения
городских и общеполитических проблем в условиях нарастания протестных
настроений в нашем обществе. Надо сказать, что пожелания наши были
услышаны и учтены. Нам был представлен новый проект «Фонда поддержки
парламентаризма», где премии за вклад в развитие парламентаризма
предусматривались не за прошлые, а за будущие заслуги, но для меня так
и осталось неясным: как можно развивать парламентаризм, если большей
частью общества он пока не востребован?
Другой, не менее важный вопрос в том, как же этот
фонд наполнять. Одно из предложений было таким: надо воспользоваться
тем, что много наших людей занимают сегодня высокое положение в Москве
и Петербурге для лоббирования разного рода проектов со стороны
крупного, среднего и мелкого бизнеса, готового отстегнуть за это
соответствующие деньги в соответствующие фонды. Думаю, что именно таким
образом наполняются многие другие известные и неизвестные нам фонды,
включая «Фонд Горбачева», однако с моральной точки зрения эта идея
весьма сомнительна, и большинство присутствовавших ее пока не
поддержало, ограничившись спонсорской поддержкой от состоятельных
депутатов и филантропов типа Джорджа Сороса. Казначеем выбрали депутата В.Г.Лобача
как самого малопьющего, поскольку совсем непьющих среди нас не
нашлось, хотя по неподтвержденным пока слухам наш «Нестор Иваныч» не
пьет совсем, зато, как показала наша последняя встреча, другие этот
пробел с лихвой восполняют.
Другим обсуждавшимся на оргкомитете вопросом было
изготовление памятной медали. Из представленных проектов мне больше
всего понравился вариант с использованием одной из клодовских
композиций, где фигура обнаженного атлета, по-видимому, олицетворяла
собой в аллегорической форме депутата Петросовета как представителя той
питерской интеллигенции, которая в результате ельцино-путинских реформ
осталась не только с голым задом, но и с едва прикрытым передом, а
конь, которого он пытается обуздать явно символизировал собой чиновника
или вообще всю исполнительную власть. Однако сидевший рядом со мной
депутат K1 заметил: «Да они же не кони, а собаки!». Тут в моей голове
родился совершенно новый проект, где конь был заменен большой собакой,
которая есть не что иное, как медведь.
Уже на лестнице речь зашла об акциях протеста
наших пенсионеров, требовавших отменить монетизацию льгот и отправить
Президента и Губернатора в отставку. Ну, если с Президентом всем все
было понятно, то насчет Губернатора возник вопрос: а за что снимать?
Присутствовавший при разговоре депутат L1, начинавший в свое время свою
карьеру по комсомольской линии, с глубоким знанием дела тут же ответил:
«Как за
что? За блядство!». «Да за это же медали давать надо! Любви-то нам как
раз и не хватает!» - мечтательно заметил N2. «Ну, тогда нужно поручить
S.B., взявшемуся за доведение проекта медалей до ума, разработать и
представить нам соответствующую медаль» - подытожил я – «боюсь только,
что вручать их в Питере придется столь многим, что в регламент нашей
встречи такое мероприятие может никак не вписаться».
На следующем же собрании оргкомитета наш большой
демократ S.B. сообщил, что он самолично отмел все предложения кроме
изображения Мариинского дворца, которое в одном из продемонстрированных им
вариантов почему-то сильно напоминало руины Колизея, что навело меня на мысль: не
сокрыта ли здесь еще какая-нибудь аллегория, но оказалось, что таким
получается вид нашего любимого дворца в его трехмерной проекции. Далее
обсуждался вопрос: будет ли медаль в виде плакетки в коробочке или на
ленте. S.B. сказал, что если она будет на ленте, то он это ушко тут же
отпилит, на что я заметил, что отпилить ушко вполне по силам каждому
депутату, включая и наших дам, но в таком виде вряд ли мы сможем
использовать ее где-либо кроме своих собственных похорон, а на ленте
сможем хоть немного поносить ее еще при жизни хотя бы на этой встрече.
При голосовании же выяснилось, что я один думаю о жизни, а остальные
оказались больше озабочены проблемой своих похорон либо надеялись, что,
став раритетом, эта медаль когда-нибудь приобретет значительную
ценность среди нумизматов и надолго обеспечит безбедную жизнь их
далеким потомкам.
По поводу медали следующим встал еще один вопрос:
писать ли на ней Ленсовет XXI или Петросовет? Было разумное предложение
написать по-разному с двух сторон медали, подчеркивая двойственный
характер нашей питерской истории, но Великий Князь N.N. разрешил эту
дилемму по-своему, заявив, что финансовую поддержку он будет оказывать
лишь Петросовету. Хорошо бы найти еще хоть одного такого же спонсора с
другой стороны, глядишь, хватило бы и на двустороннюю медаль, и на
фуршет.
Еще одним вопросом была проблема приглашаемых.
Предполагалось позвать всех оставшихся в добром здравии и членов семей
ушедших из жизни депутатов Петросовета, тех, кто работал в его
аппарате, а также депутатов ЗАКСа всех созывов как наших преемников.
Дискуссию вызвал вопрос: приглашать ли законную вдову депутата S2 по
N-скому округу, или ту, на пышной груди которой он, по упорным слухам,
и испустил свой последний дух в N-граде как это и подобает настоящему
мужчине? По этому поводу хорошо известно изречение: «Не ешь запретный
плод вставными зубами!», но всем нам, к сожалению, время от времени
очень хочется его отведать. Существует, однако, и версия Бориса
Акунина: подобным образом может действовать особый яд, срабатывающий
как раз при экстремальной физической нагрузке. (Жуткое дело! Чего
только не придумают наши спецслужбы!) Вопросы эти до сих пор так и
остаются открытыми и до конца невыясненными.
В начале планировалось, все приславшие в
оргкомитет тезисы своего выступления, смогут выступить и с трибуны, но
впоследствии выяснилось, что желающих выступить у нас набирается
немало. Поэтому, когда обсуждался вопрос о приглашении фотографа для
общего фото, я предложил организовать фотографирование на трибуне
большого зала для заседаний: каждый мог бы заранее поместить свое
выступление на виртуальном интернет-сайте, а на сессии выйти на
трибуну, сфотографироватся на память и уйти. Для экономии времени можно
было бы фотографировать по нескольку человек одновременно, а затем при
помощи цифровой обработки оставлять по одному. Это была бы самая
лаконичная Интернет-сессия нашего Совета.
Все восприняли это предложение просто как треп,
хотя в методе мозгового штурма полезны все предложения, в том числе и
юмористические, поскольку они по ассоциации могут вызвать к жизни
совершенно новые идеи. На сессии было видно, что народ довольно быстро
устал и был не в состоянии воспринимать сколько-нибудь содержательных
докладов, особенно, если докладчик пытался втиснуть в свой пятиминутный
доклад максимум информации. Я же никогда не любил подолгу красоваться
на трибуне и выступал лишь тогда, когда не мог смолчать. Слава Богу
(или научно-техническому прогрессу), что сегодня мы живем в век
Интернета, поэтому я лишь анонсировал свой доклад и предложил прочитать
его на нашем сайте.
Мне понравилось, как в 2003 г. было организовано
вручение дипломов Действительного государственного советника
Санкт-Петербурга: желающие могли подойти к микрофону и сказать пару,
тройку слов. Лично я сказал тогда, что Закон о Государственной Службе
Санкт-Петербурга, принятый ЗАКСом, во многом повторяет петровский
Табель о рангах 1722 г., хотя и отличается от него не только названиями
должностей и званий, но и тем, что в новом Законе, в отличие от
старого, совсем не разработана система обращений. По старому Закону к
чиновникам 3 ранга (Тайный советник) нужно было обращаться не иначе,
как «Ваше превосходительство». В наши полу- или псевдодемократические
времена такое обращение уже не годится, поскольку сегодня говорить о
чьем либо превосходстве, к счастью, стало уже как-то не очень удобно.
Поэтому в порядке законодательной инициативы я предложил ввести
законодательно общее для всех публичных политиков России обращение:
«Ваше сиятельство» и пожелал всем своим коллегам по депутатскому
корпусу сиять как можно ярче на нашем политическом небосклоне. Звание
же «Тайный советник», хоть и связанное с Тайным Советом, а не с Тайной
Канцелярией, считаю возможным присвоить тем, кто сотрудничал с КГБ.
Вообще-то я убедился, что демократическая
процедура способна проводить в жизнь лишь самые банальные идеи. Так
было забаллотировано мое предложение о том, чтобы при входе в
Мариинский дворец во время нашей планируемой встречи звучали в записи
голоса наших депутатов. Многие, как теперь оказалось, неплохо поют,
читают свои и чужие стихи или прозу. Можно было хотя бы уж записать на
память свои лучшие пламенные речи! Но, нет и все тут! И это после того,
как наш высоко тактичный и этичный S.B. накануне говорил, что: как
нехорошо мы поступаем, когда губим на корню энтузиазм тех, кто к нам
приходит со своими идеями. Возможно дело тут в том, что в нашем
Оргкомитете собрались по большей части жуткие зануды. Но самый
занудный, на мой взгляд, это наш правовед «Нестор Иваныч», хотя, как
хорошо известно, наши недостатки являются продолжением наших же
достоинств и наоборот. Для адвокатской и законотворческой деятельности
занудство - это несомненный плюс. Конечно, и здесь нужно хорошо знать
законы, уметь разобраться в конкретной ситуации, но при прочих равных
условиях выигрывает дело, как я понимаю, тот адвокат, который зануднее.
Сначала он своим занудством доводит противную сторону и судей до белого
каления так, что, в конце концов, они, чтобы поскорей от него
отвязаться, решают дело в его пользу.
Я ему как-то сказал: «Тебя трудно переспорить
даже тогда, когда ты не прав». «А я всегда прав!» - без ложной
скромности ответил он - «Приведи мне хоть один пример, когда бы я был
неправ!». Вот вам прекрасный пример доказательства от противного:
поскольку по любому вопросу, даже в области музыки, где он явно менее
компетентен, чем я, переспорить его абсолютно невозможно,
следовательно, он прав всегда! Хотел бы я иметь его своим адвокатом на
Страшном Суде: где главный Судия также считает себя всегда правым, но
думаю, что «Нестор Иваныч» сможет и его допечь своим занудством и таким
способом переспорить. Вопрос только в том: чем я там буду с ним
расплачиваться. Адвокаты обычно берут определенный процент от стоимости
вопроса. Поскольку вопросом тут является мое райское блаженство, то
придется, видимо, ему купить еще здесь ящик, другой «Bounty».
Уверенность в своей правоте – это, наверное,
главная черта характера харизматической личности. За годы, проведенные
в разных советах, я заметил, что на принятие решений влияют не столько
доводы разума, сколько воздействие такой личности на
подсознание большинства, чаще всего склонного к конформизму. Можно быть
негодяем и мерзавцем, но при этом оставаться душою общества, а можно
быть столь же нестандартно мыслящим ученым, как академик Сахаров, но не
быть всерьез услышанным другими парламентариями, не только потому, что
они на достопамятном Съезде были по большей части ретроградами, а
потому, что настоящий ученый, занятый поиском истины, в душе своей
всегда в чем-то сомневается (сомнение, в том числе, и в своей правоте,
это основа научного метода). Он всегда готов к коррекции своей точки
зрения в ходе дискуссии, и именно поэтому он не может быть
харизматической персоной в принципе. Такому человеку для выживания в
парламенте так же, как и в лагере для заключенных, обязательно нужно
иметь «кореша», на которого можно всегда опереться, а для того, чтобы
добиться проведения через машину голосования своих проектов, необходимо
сначала заручиться поддержкой влиятельных харизматических персон. Иначе
ему останется лишь писать мемуары или юмористические рассказы. Это
подтверждает известное изречение Уинстона Черчиля о несовершенстве
демократической процедуры, которое объясняется несовершенством нашей
человеческой натуры.
|
|