Владимир Косарев
Записки депутата
(Опыт шутливой историографии)
Выборы председателя Совета
и Мэра Города
По началу казалось, что проблема эта не такая
сложная, поскольку на каждом из первых своих заседаний мы выбирали
председательствующего, и были опробованы разные кандидатуры. По началу
с этой ролью неплохо справлялся П.С.Филиппов, но он полностью потерял
свой авторитет, когда попытался манипулировать залом подобно Лукьянову
в остром вопросе о телевидении, освещавшем тогда ход нашей сессии.
Неплохо получалось ведение и у С.Н.Егорова, но
свой авторитет он сразу же подорвал тем, что распорядился убрать из
фойе лотки с очень вкусными пирожками, которые можно было купить в
перерыве. У некоторых депутатов возникло даже предложение во время
перерывов лишать его за это депутатской неприкосновенности. Эти
пирожки, и вообще вся столовая Мариинского дворца, а затем и ставшего
доступным для нас Смольного, создавали немалые трудности в депутатской
работе, поскольку все продукты, поставляемые туда из спецхозяйств, были
экологически чистыми и вызывали такое приятное послевкусие, которое я
потом испытывал, только посещая благополучные страны за рубежами нашей
Родины. Поэтому трудно было удержаться, чтобы чего-нибудь там не
съесть, а после этого приходилось из всех сил бороться с надвигающейся
дремой. Поскольку все первые сессии проходили под неусыпным оком
телекамер и ярких софитов, пришлось срочно искать очки с тонированными
стеклами. Вообще депутатская деятельность оказалась очень вредной для
здоровья: приходилось вкусно есть и много заседать, не говоря уже о
измотанных нервах. Вскоре я почувствовал это на себе и думаю, что
депутатские надбавки и льготы надо рассматривать как доплату за
вредность этой профессии.
В качестве одного из кандидатов на пост спикера
рассматривалась кандидатура Ю.Ю.Болдырева, но он сказал, что эта
должность его не вдохновляет, а Предисполкома, фактически Мэром, вскоре
был избран Александр Александрович Щелканов. Не знаю, кто первым
сказал: «Э…» и подсунул нам идею ожидания довыборов в депутаты
А.А.Собчака, но вскоре целая группа депутатов отправилась просить его
«на царство», и результаты не заставили себя долго ждать. Уже через
месяц или два после его избрания Председателем Совета в одной из газет
появилась статья: «Как поссорились Анатолий Александрович с Александром
Александровичем». Щелканов довольно быстро осваивал новую для себя
роль, но был для нее излишне щепетильным. Когда я, пытаясь помочь одной
экологической организации, подошел к нему в зале и попытался, поговорив
с ним, получить у него резолюцию на письме к подчиненному ему лицу, то,
посмотрев на письмо и увидев кому оно адресовано, он не стал его дальше
читать, сказав: «Я чужих писем не читаю!».
Вторым был скандал с квартирой вновь избранного
Председателя Совета, когда Исполкомовское бюро обмена, имевшее
возможность добавлять кому надо пустующие комнаты при оформлении
обмена, «обменяло» ему квартиру в 9-этажном «корабле» Кировского
района, где он ранее жил, на роскошную квартиру на Мойке. Естественно
такая операция воспринималась как завуалированная взятка, а
Председатель наш, ничуть не смущаясь, публично обличал ленсоветовских
швондеров, пытавшихся его снова «уплотнить». В качестве аргументов
приводилась необходимость проложить спецсвязь и поставить охрану, но
для этого можно было бы вполне выделить и специальную ведомственную
резиденцию типа американского Белого дома для семей действующих
руководителей города, которую было бы нельзя затем приватизировать.
Третьим скандалом было учреждение «Фона
возрождения Ленинграда», который был наполнен за счет целевых
пожертвований разных людей в России и за рубежом во время специально
организованного широковещательного телемарафона по пятому каналу. Эти
люди полагались на авторитет нашего Председателя, стоявшего во главе
всего этого мероприятия. Однако вскоре выяснилось, что Фонд этот
зарегистрирован как частный, и документы регистрации недоступны для
депутатской проверки, а средства Фонда растворились после этого
неизвестно где. Зато желающие проверить справедливость «законов
сохранения» могут, побывав в Репино, посмотреть на роскошный коттедж,
принадлежащий сегодня его вдове. Действительно, если в одном месте
что-то убудет, то в другом может очень даже заметно прибыть. Когда он
далее выступал с какой-нибудь инициативой, я всегда старался понять,
зачем ему самому это надо и, чаще всего, через некоторое время это
становилось понятно.
При подготовке своего первого отчета за год наш
Председатель собрал нас всех и огласил проект своей речи. Там
говорилось, в частности, что расходы на содержание Совета по сравнению
с предыдущим созывом многократно возросли. Далее пошли вопросы и
выступления. Я сказал тогда, что расходы на содержание Председателя
Совета возросли в бесконечное число раз, поскольку тогда такой
должности не было вообще, а бесконечность получается, поскольку на ноль
делить нельзя. Относить затраты правильно на число жителей. Так мой
оклад освобожденного члена комиссии в 400 руб. на одного избирателя его
округа составлял тогда около 50 копеек в год.
Осенью 1990 г. у нас в Комиссии по экологии
сменился Председатель, поскольку к тому времени в качестве наиболее
авторитетного лидера выделился Игорь Артемьев, но вскоре после этого
вся Комиссия была приглашена на ковер к Председателю Совета. Он сказал
нам, что по его агентурным данным руководство Народного Фронта решило
поменять президиум Совета, проведя туда своих людей. Артемьев,
избиравшийся при поддержке Народного Фронта, сказал, что никакого
отношения к НФ не имеет. Затем все участники начали представляться и,
когда очередь дошла до сопредседателя «Партии Зеленых» Валентина
Панова, Собчак спросил у него: «Так это вы дирижируете залом?»
Действительно у Панова была особая шариковая ручка в виде большого
зеленого пера, и при голосованиях он держал его пером либо вверх, либо
вниз.
Когда мы выбирали его Председателем Совета,
коммунисты и ретрограды были против, но тогда они были в меньшинстве.
Когда же в 1991 г. была предпринята еще она попытка захвата власти в
Городе путем введения поста Мэра, причем уже заранее было ясно, кто им
будет, то тут на его стороне оказались не только ретрограды, но и те,
кого мы считали демократами. Идея введения поста Мэра, избираемого
всенародно, была, как я думаю, той наживкой для демократов, на которую
клюнуло наше парламентское большинство, не понимая, что в наших
условиях неразвитой гражданственности и инфантильного избирателя этого
нам пока что нельзя делать. Вторым был вопрос, совмещать ли эти выборы
с выборами Президента России. Было ясно, что в атмосфере спешки никакой
альтернативной кандидатуры раскрутить не удастся, хотя реально такой
кандидатурой вполне мог бы стать Щелканов, если бы проявил тогда
амбиции политика, а не гордо самоустранился.
Во время дискуссии наш Председатель, которого мы
уже привыкли видеть сидящим барином в президиуме, вдруг снова стал
демократом: для того, чтобы задать вопрос он из президиума выходил к
микрофону в зале. При голосовании к местам у президиума рванули и все
те, у кого не было электронного ключа или те, что делали вид, что у них
его нет. Посередине снова сидел наш Панов, а его зеленое перо всем
показывало «за». Вопрос был решен минимальным перевесом голосов. Когда
же я у него потом спросил, зачем он так активно поддерживал команду
будущего Мэра, он ответил: «Ну, раз все его так хотят, то пусть они его
на свою голову и получат!», хотя у меня лично осталось ощущение, что
перед этой сессией он явно побывал на тайном совещании в кабинете
Председателя Совета.
